И началось… И пришёл хаос. И проник он в каждый дом на Таури, с лёгкостью открывая запертые двери. И укрыться от его всевидящего и изменчивого ока не было возможности…　

Э-э, к чему это я? Ах, да. Распределили они роли, раздали "цеу" и стали методично и досконально искать улики… Стоп. Нет, ну мне кажется, что что-то не то. Только не могу понять что? Ладно, не суть.　

К поискам подключили и моих ребят, которые не оставили Совету выбора. Кстати, интересно было бы на это посмотреть, как Валюшка с парнями предъявляли ультиматум «страшным» морфам! А дальше, потолковав по душам с сыном Главы Люпус, обнаружили четыре тайных острова, о которых никто не знал. Посетив эти острова и никого там не найдя, отчаялись и решили свернуть поиски на время.　

Но тут Ромка, мой внимательный братишка, увидел знакомую картину, которая была точь-в-точь как у них дома, и писала её, судя по подписи, одна и та же морфа. Его тётя. Мама моя. Родственницу он, конечно же, не помнит, но её картину не перепутает ни с чьей. Как стая оголодавших бегемотиков, накинулись на эту картину все, кто участвовал в поисках. И нашли! Под деревянной рамкой была спрятана бумажка с точными координатами пятого тайного острова.　

Прям как в хорошем детективе! Только мне не понравилась отведенная в нём роль. Ну да ладно. Меня спасли, «пра» увели под белы ручки, остров перевернули вверх дном. Столько всего нашли!　

Два дня я пролежала в тишине и спокойствии в Вервонской лечебнице, где под дверью дежурили мои мальчики, а когда лекари в один голос заявили, что я здорова, пришёл хаос. Нет, он уже приходил. Пришёл… как бы покультурнее сказать? Хм. Скажем так, пришёл Новый год! Не страшно? А если так: пришёл Новый год нежданно-негаданно за полчаса до полуночи, а ёлки нет! Оливье нет! Селёдки под шубой тоже нет! А уж про шампанское я и не говорю… А теперь, страшно? Во-о-от.　

И началось: Совет, родственники и опять по кругу, родственники, Совет. Меня заставляли повторять одно и то же по тысяче раз, задавали одни и те же вопросы разными фразами, но с тем же смыслом. Жуть!　

Отец Калина приходил. Просил не "топить" его сына. Сулил горы золотые: признать официально своей внучкой и наградить приставкой льер. Сам-то он оказался не в курсе дел своего родителя и его отпустили. Теперь вот за сыночка хлопочет.　

Забегая вперёд, хочу сказать, что всё случившееся решили в широкие массы не выносить, боясь утратить контроль над ситуацией. В курсе были только те, кого это касалось напрямую. И ликвидировать меня тоже не стали, как угрозу установившихся устоев. А обмолвились, что совсем не против если у меня родятся такие же уникальные дети. Даже бумагу выдали, где давали на это добро и делились скопированными записями "пра" где он расписывает, как правильно зачать ребенка, чтобы получить нужный результат.　

Я поначалу хотела эту бумагу порвать на пять клочков, чтоб по одному на каждого Главу, и затолкать им в их ледяные… скажем так, рты, но Ларгус удержал. Он сказал, что никто не заставляет меня и в самом деле так делать и это не инструкция к обязательному выполнению, а лишь один из вариантов моего будущего. А вдруг я потом сама захочу? Я, молча, отдала ему ненавистные листы на хранение и неделю с ним не разговаривала. Только потом поняла, что он, таким образом, позаботился обо мне и моих будущих детях и был абсолютно прав. Но в тот момент…　

В общем, отцу Калина, своему деду, я отказала. Отказалась входить в их семью. А синеглазку и так не собиралась "топить". Он сам ко мне приходил. Ничего не просил, ни о чём не умолял, лишь рассказал, что и как было, как к нему приходил "пра" и, расписав все мои прелести, не вводя в курс своих планов, просил сблизиться со мной. Синеглазка особо не горел желанием в это ввязываться, но когда узнал, что это меня надо очаровать, согласился. Но потом пожалел. Одно дело, когда тебе понравилась девчонка, а я ему понравилась, и ты начинаешь с ней общаться. Другое, когда тебя просили это сделать. И случился у него внутренний конфликт интересов. Вроде и хочется, а вроде, как и колется. Так что, он не особо и старался.　

Повезло мне. Я же после наших встреч как одурманенная была. А если бы он старался? Страшно представить!　

А потом приходил крокодил и слёзно просил, мой милый хороший, пришли мне калоши и мне и жене и Тотоше. А потом приходили…　

Так. Это о чём я вообще? Блин, как же голова то болит. Да ещё этот голубой свет бесит! Чёртова луна! Бесит! Что-то моё психическое состояние и вправду чересчур психическое.　

Ладно, что же дальше было? А, вспомнила. Потом приходил отец Ромена. Охал, ахал, улыбался, даже грустил, когда упоминал мою маму. Настаивал, чтобы я дала согласие и приняла их имя. Я мягко отказалась, сказав, что ничего не хочу менять, и меня всё устраивает. Лишь выразила желание не терять с ним связь и периодически встречаться. Он настаивать не стал, но пришёл на следующий день и завёл пластинку заново. Я снова отказала, вполне по культурному. Он не настоял, а пришёл опять.　

И тут я взорвалась и стала орать, что все от меня что-то требуют, этому дай, тому дай, пятому, десятому! Что если всем раздам, что мне останется?! Ну и разное такое. А что? Мне можно. Я вообще ещё не отошла от случившегося, а тут ни минуты покоя. Так и ходят и ходят. Так воем и воют. Стал он кликать золотую рыбку… Э-э… А! Требуют и требуют. Истерика была страшной, но с какой-то стороны и идеальной. Всё в ней было, и битьё посуды и слёзы, и крики, и… Вот честно, всё, что смогла, я сделала. А успокоили меня проверенным способом, усыпили.　

Как то так. Вроде всё рассказала. Сказать то сказала, а вот перед моими мальчиками было стыдно. Они порывались ко мне зайти, поговорить, но я находила предлоги, чтобы не встречаться. Как смотреть им в глаза? Почему им раньше не рассказала свою историю? Могла же взять с них клятву и рассказать. Валентия то была в курсе происходящего, а вот они нет. А теперь знают. И что самое стыдное, не от меня.　

Но я набралась смелости, и мы встретились. Скажу, что боялась зря. Меня тискали, гладили, целовали и говорили, что я совсем глупенькая, если думала, что меня будут ругать. Ромен так вообще заявил, что купит коврик и будет спать на нём у нас в комнате. Я обняла его в ответ и пообещала этот коврик преподнести в подарок.　

Даниар лишь смотрел на меня своими светло-карими глазищами и теребил без того всколоченные волосы. Мои любимые глазищи и любимые волосы. Мой. Теперь я точно это знаю. Весь мой. И чувствовала это через Луору. Откуда она взялась, если "пра" её почти стёр? Так это Илара вернула метку, когда пропустила через меня десять тысяч люстр. Да, да! И принесёт десять тысяч люстр! Ну, нет, Викочка, за свои поступки надо отвечать…　

Да что же это, в самом деле?! Всё эта голубая виновата! Так и лезет, зараза, в окошко. Ох, что же я ещё хотела сказать? М-м-м. Нет. Не помню. Ну и ладно. Скоро вон утро, ложиться пора. Завтра чуть свет, часа в два после полудня прилетит мой наставник и начнёт учить уму разуму. Помните моего наставника? А то! Тот ещё… красавец.　

Вспомнила! Или я уже говорила это? Не суть. Повторю ещё раз. Я же теперь нахожусь на домашнем обучении в особняке Кендал. После моей истерики на почве всеобщего ажиотажа вокруг меня, Мираида встала в позу и потребовала оставить в покое и, договорившись с директором Академии, забрала домой, сказав, что второе полугодие я закончу на домашнем обучении. Ларгус поддержал эту затею и уладил все нюансы.　

Кстати, моему замечательному отчиму, предложили вакантное место Главы эшта Люпус и кресло в Совете. А что? Уж кто-кто, а он точно заслуживает такого предложения. Да и этих древних ледышек пора встряхнуть немного, а то, понимаешь, совсем там инеем покрылись. Но Ларгус к моему и, чего уж таить, спокойствию Мираиды, отказался. Неча портить нам замечательного мужчину! Я со своей Муркой ни за что не расстанусь. Я и так счастливая была, а теперь в два раза счастливее…　

Не-е-ет! Это уже, ни в какие ворота не лезет!